«Хашд аш-Шааби» освобождает езидские деревни активнее правительства Иракского Курдистана

Езидский отряд «Лалыш» в составе ополчения «Хашд аш Шааби», май 2017 г.

В последнее время одно за другим следуют заявления представителей правительства Иракского Курдистана и просто функционеров Демократической партии Курдистана (ДПК), связанные с обеспокоенностью действиями формирований «Хашд аш-Шааби» в Шангале. В частности, в минувший вторник бывший курдский депутат парламента Ирака Хамид Бафи заявил, что шиитские ополченцы намерены дестабилизировать езидский анклав и в последствие взять его под свой контроль. По его мнению, «Хашд аш-Шааби» столь же опасно для региона, как и «Исламское государство» (ИГ, организация запрещена в России). Подобные заявления стали следствием успешного наступления шиитского ополчения в регионе. В четверг «Хашд аш-Шааби» освободило от террористов ИГ деревню Кочо. Наступление ополченцев в Шангале началось 13 мая. За прошедшее время они успели освободить ряд деревень. Основной целью наступления, если верить официальным сообщениям «Хашд аш-Шааби», является городок Баадж – в 30 км к югу от города Шангал (арабское его название – Синджар). Стоит отметить, что в составе шиитского ополчения действуют немногочисленные формирования иракских езидов.

В то же время последние активные действия пешмерга Иракского Курдистана в Шангале происходили осенью 2015-го года. Тогда они при поддержке авиации США освободили от ИГ сам город и его окрестности. С тех пор пешмерга ведет себя крайне пассивно на этом участке фронта. Бездействуют, в том числе, вооруженные формирования езидов в составе пешмерга – их численность оценивается в 8-10 тысяч бойцов.

«Хашд аш-Шааби» де-факто подчиняется иранским военным. Об этом публично говорили журналистам даже высшие командиры ополчения. Основная задача Ирана на Ближнем Востоке сейчас, это вырисовывается из его последних действий, создать наземную связь между территориями своих союзников (или сателлитов – тут уж каждый выбирает свою терминологию) и собственно самим Ираном. Коридор через Шангал позволит Ирану дойти до районов, подконтрольных Башару Асаду в Сирии. Таким образом, в случае выполнения этой задачи, мы увидим своеобразную шиитскую конфедерацию на Ближнем Востоке: Иран – шитские и езидские области Ирака – области, подконтрольные Асаду в Сирии, — районы Ливана, подконтрольные «Хезболла».  В эту же логику вписывается нынешнее обострение на юге Сирии, где сирийские подразделения под руководством иранских офицеров и российские военные пытаются перерезать путь продвижения так называемой умеренной оппозиции, подконтрольной США и их арабским союзникам, в сторону Дейр-эз-Зора. Дейр-эз-Зор (не Ракка, не Мосул столь часто мелькающие в международных медиа) в настоящее время стал самым важным городом продолжающейся войны в Сирии и Ираке. Во-первых, это связано с его стратегическим положением для всех ключевых внешних участников конфликта (Россия, Иран, США, монархии Персидского залива и даже в определенной мере Турции). Во-вторых, в районе этого города находятся богатейшие нефтяные месторождения. В Сирии два основных района добычи нефти – кроме Дейр-эз-Зора, это окрестности городка Румейлан на северо-востоке страны, которые сейчас контролируются сирийскими курдами и их союзниками. Месторождения возле Дейр-эз-Зор пока можно назвать «ничейными» — они по-прежнему в руках ИГ, ни одна из «освободительных коалиций» их не отбила.

Таким образом, в комплексе с Дейр-эз-Зором обрел стратегическое значение и Шангал: он дает возможность двигаться к городу со стороны Ирака. Поэтому езидский анклав в какой-то момент отошедший на задний план в информационной повестке (если быть конкретным, то с началом операции по освобождению Мосула) снова замелькал на первых полосах. В настоящее время анклав контролируется формированиями ДПК, Рабочей партии Курдистана (РПК) и Патриотического союза Курдистана (ПСК). Все они имеют союзные военизированные формирования из числа местных езидов. Езиды оказались поделены между внешними игроками (и ДПК, и РПК, и ПСК – силы, пришедшие в регион извне).

Отсутствие у иракских езидов единой политической и военной организации не позволяет им в настоящее время самостоятельно решать свою судьбу. Они лишь могут пристраиваться к тем или иным силам, которые кажутся им наиболее дружелюбными. Сейчас, на фоне откровенно антиезидской политики ДПК, наиболее перспективными союзниками кажутся проиранские «Хашд аш-Шааби» и союзная им РПК. Однако, надо заметить, что этот союз носит чисто ситуативный характер. Ключевые конкуренты Ирана на Ближнем Востоке – суннитские монархии Залива и Турции. Исходя из этого, Иран идет на сближение с РПК. Однако ситуативные союзы так же легко разрушаются, как и возникают.

Александр Рыбин, политический обозреватель ÊzîdîPress

26.05.2017